Золотые россыпи

всегда не вовремя
стучится в дверь
упивающаяся свой красотой
с детства привыкшая к комплиментам
стерва осень
всегда не вовремя
открывается правда
которая и так была известна
но которую всеми силами пытался не замечать
всегда не вовремя
уходит любовь
и нет ни малейшего шанса
вернуть эту заплаканную девчонку
всегда не вовремя
кончается вино в бутылке
а ближайший магазин
закрыт до утра
всегда не вовремя
перегорает лампочка
лениво освещавшая лист бумаги
исписанный непонятными
никому не нужными
словами
которые исчезают
всегда не вовремя
всегда не вовремя
останавливается сердце

Опять затянула еврейская скрипка
Мелодии вечной тугую петлю
Как жаль, не удастся исправить ошибку
Как жаль, что живу я порой, словно сплю

Как больно услышать смычка переливы
И память слезами исходит из глаз
Играй, мой еврей, старый и терпеливый
Я слышу сквозь плач бессловесный рассказ

Бегут бесконечно по грифу, порхают
Пять пальцев, пять жалоб, пять жизней-смертей
Как будто сквозь время они пробегают
Как стар ты, еврей, переживший детей

Я вижу в тебе своей жизни усталость
В руках и глазах, что поднял к небесам
В твоем одиночестве - долгая старость
В моем одиночестве - только я сам

В такт скрипке деревья листвою качали
А шляпа у ног... Голос скрипки: "Рыдай!"
И бросил я в шляпу ему все печали
И кинул в лицо: "Уходи, не играй!"

В дырявом пальто, черном, из коверкота
Прошаркал-ушел, покачав головой
Но долго висела прощальная нота
И сердце колола минорной иглой

ЗОЛУШКА

Веселым зимним солнышком
Дорога залита.
Весь день хлопочет Золушка,
Делами занята.
Хлопочет дочь приемная
У мачехи в дому.
Приемная-бездомная,
Нужна ль она кому?
Белье стирает Золушка,
Детей качает Золушка,
И напевает Золушка -
Серебряное горлышко.
В окне - дорога зимняя,
Рябина, снегири.
За серыми осинами
Бледнеет свет зари.
А глянешь в заоконные
Просторы без конца -
Ни пешего, ни конного,
Ни друга, ни гонца.
Посуду моет Золушка,
В окошко смотрит Золушка,
И напевает Золушка:
"Ох, горе мое, горюшко!"
Все сестры замуж выданы
За ближних королей.
С невзгодами, с обидами
Все к ней они да к ней.
Блестит в руке иголочка.
Стоит в окне зима.
Стареющая Золушка
Шьет туфельку сама...

В старом блокноте страницы
Умолкнувших телефонов.
Время стирает лица,
Меняя друзей на знакомых.
И вроде бы - все, как прежде,
И вроде бы - все в порядке.
Мы просто сменили одежды,
Чтоб спрятать потерь заплатки.
Приятной светской беседой
Пространства разреженность лечим,
Но тенью неслышной следом,
Скользнет сиротливый вечер,
Переберет по минуткам,
Зябко сутуля плечи -
Непринужденность шуток,
Необязательность встречи,
кофе в час неурочный
Лишь потому, что не спится
От интересных вопросов
И хочется поделиться
Идеей или надеждой,
Поспорить о смысле жизни,
друг друга назвав невеждой,
все же понять с полумысли...
Время хлопает дверью,
Ветром холодным по коже,
Злым сквозняком в подреберье,
Ночною тоской до скулежа.
Да нет, вроде - все нормально,
Да нет, вроде - все, как надо.
Поймешь вдруг - воспоминанья
Не груз, а Подарок, Награда.

Чем пахнет любовь? Тишиной этой ночи,
Твоими руками и нежностью фраз.
Хочу быть с тобой, знаю – ты тоже хочешь.
Но счастье опять промелькнёт мимо нас.
Чем пахнет разлука? Слезами на коже,
Ночами без сна, запахом сигарет.
Разлука немного на гибель похожа –
Ни в том, ни в другом позитивного нет.
Чем пахнет измена? Холодным рассветом,
Губами без нежности и без тепла,
Безумным вопросом, нелепым ответом.
Всем тем, что не ждал ты, и я не ждала.
Чем пахнет прощанье? Последней улыбкой,
Пустыми словами и глупостью слёз.
Случайно допущенной нами ошибкой,
Ошибкой впервые свершенной всерьёз.
Чем пахнет любовь? Легким дымом разлуки,
Немного изменой с безумной тоской,
Боязнью прощанья, привычки и скуки...
Чем пахнет любовь – только мной и тобой!

Максим Корсаков
Халат, бигуди, а любовь в темноте и на ощупь,
Жить-чтоб-жрать навсегда стало нашим девизом,
Для меня из проклятий проклятие - злобная теща,
Для тебя - ненавистный футбол и мой друг-телевизор.

Отношения замкнуты кругом условной свободы,
А измена уже не трагедия - общее место,
Ложь, животные, дети, постылые склоки и ссоры,
И остывший обед на плите молчаливым протестом.

Когда нечего ждать, расставание - просто формальность,
Чувства тонут в неверности, горечи, злобе и страхе,
Нам от вечной любви остается усталая старость,
Одиночество, боль и немного цветных фотографий.

Череда безвозвратных потерь и отвергнутых бывших,-
Только старые фото в забытом семейном альбоме,
Ты разыщешь меня в веренице картинок застывших,
И заплачешь беззвучно. От злости. А может от боли...

Сергей Путник
В параллельных слоях атмосферы,
За простором лазурного неба,
Тосковала душа в подпространстве,
Через щели на Землю глазея.

Ей хотелось земных притяжений,
Стать во плоти телесной и зримой,
А не быть сгустком мыслей забытых
В этой жизни пустынной и мнимой.

Наблюдая за лакомым миром,
Так к себе нестерпимо зовущим,
Всё сильнее, сильнее желала
Упорхнуть в заповедные кущи.

Когда грусть стала невыносима,
Тёмной ночью спустилась на Землю,
Превратившись из мыслей аморфных
В златовласую юную фею.

И у моря, у скал прибережных,
Не задумавшись, молниеносно,
Сотворила диковинный город
Эфемерной мечтой светоносной!

Ах, была та кудесница-фея
В своих выдумках неистощима.
Вскорь манящим неоновым светом
Засияла ночная равнина.

Грациозно-расцвеченный берег
Заморгал при Луне в чудо-красках.
Так с эффектами и начиналась
Эта новая странная сказка!

Он:
Захотелось луне -
той, что плачет ночами, -
прикоснуться к земле.
Может, знаешь зачем?
Чтоб меня опечалить?

Может, знаешь, откуда
эта прихоть луны?
Не с того ли случайно,
что жасмина и нарда
белизну облачала
эта ночь и сливался
аромат их с лучами...
Или просто затем,
чтоб меня опечалить?..

Может, знаешь, зачем
белый свой аромат
лепестки излучали?
Для чего в белый траур
ночь тогда облачалась
и, целуя меня,
ты сквозь слезы смеялась
здесь, на этой земле...
Чтоб меня опечалить?..

Этот смех, эти слезы -
что они означали?
И твои поцелуи...

Она:
Так... Хотела тебя опечалить.

Х. Р. Хименес

НОКТЮРН.

Р.Рождественский
Между мною и тобою — гул небытия,звездные моря,тайные моря.Как тебе сейчас живется, вешняя моя,нежная моя,странная моя?Если хочешь, если можешь — вспомни обо мне,вспомни обо мне,вспомни обо мне.Хоть случайно, хоть однажды вспомни обо мне,долгая любовь моя.А между мною и тобой — века,мгновенья и года,сны и облака.Я им к тебе сейчас лететь велю.Ведь я тебя еще сильней люблю.Как тебе сейчас живется, вешняя моя,нежная моя,странная моя?Я тебе желаю счастья, добрая моя,долгая любовь моя!Я к тебе приду на помощь,— только позови,просто позови,тихо позови.Пусть с тобой все время будет свет моей любви,зов моей любви,боль моей любви!Только ты останься прежней — трепетно живи,солнечно живи,радостно живи!Что бы ни случилось, ты, пожалуйста, живи,счастливо живи всегда.

Я боюсь,что умру без тепла твоих рук
И в стекло обратятся алмазные звезды.
И что северный ветер, предвестник разлук,
Заколотит мне в грудь свои ржавые гвозди.

Я боюсь,что не выдержу этой зимы,

Не привыкну ко тьме после теплого света,
К одинокому "я", вместо емкого "мы"
И к тому, как пуста станет эта планета.

Это больше,чем боль, изощренней, чем грусть.
Просто страх не услышать веселого смеха.
Не увидеть в глазах обещанья "вернусь",
Не общаться ни с кем, кроме горного эха.

Но твоё отраженье из глади озер,
Посмеявшись, сказало, что время не важно.
Что мой страх - это чушь, а сомнения - вздор...
Я поверю тебе, но мне все-таки страшно.

Ампутируйте мне душу, господа.
Невозможно жить с таким надрывом,
Каждый выдох, как прыжок с обрыва,
Каждый вдох, как горсть осколков льда.
Ампутируйте мне душу, господа.
Проявите милосердие, не жалость,
Уничтожьте эту адскую усталость,
Что взросла во мне полынью за года.
Ампутируйте мне душу, господа.
С ней ведь только боль, да мало толку,
Затяните туго швы стальной иголкой,
Обещайте мне, что больше никогда,
Никогда не буду верить, не играя,
Никогда не вверю жизнь в его ладони,
Никогда не будет ни любви, ни боли,
Ампутируйте мне ПАМЯТЬ, умоляю...

СЛОВО

«Претерпевая медленную юность,
впадаю я то в дерзость, то в угрюмость,
пишу стихи, мне говорят: порви!
А вы так просто говорите слово,
вас любит ямб, и жизнь к вам благосклонна»,—
так написал мне мальчик из Перми.

В чужих потемках выключатель шаря,
хозяевам вслепую спать мешая,
о воздух спотыкаясь, как о пень,
стыдясь своей громоздкой неудачи,
над каждой книгой обмирая в плаче,
я вспомнила про мальчика и Пермь.

И впрямь — в Перми живет ребенок странный,
владеющий высокой и пространной,
невнятной речью. И когда горит
огонь созвездий, принятых над Пермью,
озябшим горлом, не способным к пенью,
ребенок этот слово говорит.

Как говорит ребенок! Неужели
во мне иль в ком-то, в неживом ущелье
гортани, погруженной в темноту,
была такая чистота проема,
чтоб уместить во всей красе объема
всезнающего слова полноту?

О нет, во мне — то всхлип, то хрип, и снова
насущный шум, занявший место слова
там, в легких, где теснятся дым и тень,
и шее не хватает мощи бычьей,
чтобы дыханья суетный обычай
вершить было не трудно и не лень.

Звук немоты, железный и корявый,
терзает горло ссадиной кровавой,
заговорю — и обагрю платок.
В безмолвии, как в землю, погребенной,
мне странно знать, что есть в Перми ребенок,
который слово выговорить мог.


Б. Ахмадулина

Отбились лебеди от стаи,



Вдвоём
остались - в небесах.
С дороги сбились и устали,
И в Сердце к ней
прокрался Страх.

Внизу была Земля чужая,
Пустыня - без глотка
воды.
И песня в горле задрожала,
Как плач в предчувствии
Беды.

Чуть-чуть поднялся он над нею,
И вновь позвал её: вперёд.
Он
был Мудрее и сильнее,
Он знал - лишь небо их спасёт.

И, забывая про
Усталость,
Рванулись белые крыла,
Она уже с собой рассталась...
Но с
ним - расстаться не могла

Грехи любимых, без сомненья
Умейте сердцем отпустить,
Чтобы самим не ждать прощенья
За то, что не смогли простить.

Не ставьте гордость во приОре
Блефуя чувствами на Вы.
Ведь так случиться может вскоре,
Что не осилите игры.

И чтобы приступ сожаленья,
Вас не коснулся в поздний час -
Умейте, тем давать прощенье,
Кто его требует от вас.

Не про себя, а в полный голос,
Без самолюбия преград.
Чтоб ваше сердце не боролось
С обидой разума..сто крат.

Прощать умейте в одолженье
Не для проформы, а взаймы.
Ведь может выйти, что в прощеньи
Нуждаться будете и вы.

На эту картину в затейливой раме,
Висящую здесь, в этом сумрачном зале,
Смотреть я могу неотрывно, часами,
Всё новые в ней примечая детали.

Оттуда, из глуби манящей и зыбкой,
Из темного прямоугольника рамы,
Взирает с загадочной полуулыбкой
Портрет несравненной, блистательной дамы.

О грация позы, лениво-капризной!
О магия взгляда! О локон прелестный!
Куда там Да Винчи с его «Моной Лизой»!
Куда там Крамскому с его «Неизвестной»!

О этот, пленяющий каждой деталью,
Шедевр, изготовленный папой и мамой,
Проникший сквозь толщу стекла в зазеркалье
И мне возвращенный простой амальгамой!..

Любовь Сирота

Natalis

Раненая птица в руки не давалась,
Раненая птица птицей оставалась.

Билась в страхе диком еще к большей боли,
Знала, что не выжить будет ей в неволе.
Но позвали руки, помощь обещая,
И затихла птица, себя доверяя.
«Рану мы залечим и горю поможем,
Только в поднебесье мы с тобой не можем.
У тебя есть крылья, а мы только руки...»
И спросила птица: «Как же жить в разлуке?»
Не болит уж рана - тоска сердце гложет:
Руки на Свободу обменять не может.
То взовьется резко, чуть ли не до солнца!
То опять вернется – сядет на оконце.
Так металась птица день и ночь – без счета.
Была очень точна будто бы работа.
Но забыли, как-то отворить оконце,
О стекло стучалась, забывая солнце.
От тоски, бессилья сердце разрывалось.
И открылась рана – птица надорвалась...
Исходила криком, с жизнью расставалась,
Но в чужие руки больше не давалась.

Раненая птица в руки не давалась,
Раненая птица птицей оставалась.

Прошлым жить невозможно, нельзя,
А порой до безумия больно.
И мы гоним его от себя,
То опять вспоминаем невольно.

Как все было и как могло стать,
Если б где-то, когда-то, кому-то.
Что-то важное сделать, сказать…,
…Но простить не успел почему-то.

И теперь это все в голове,
Сотый раз мы прокрутим сначала,
Мы решения порой принимали не те,
Просто опыта нам не хватало.

Слишком поздно уже сожалеть,
Что прошло - нам уже не исправить.
Ты вперед постарайся смотреть,
Чтобы в будущем след свой оставить

А город из детства шумит тополиной листвой,
В нём голуби нежные страстно воркуют под крышей,
И ветер особенный, чувственный, очень живой,
И солнечный круг в облаках восхитительно рыжий.

Здесь утром бренчит вдалеке за домами трамвай,
И дворник шуршит по асфальту неспешно метёлкой.
И слышится ласково мамино: «соня, вставай!»…
И папа целует, касаясь щетиною колкой.

Здесь нету тоски, здесь дожди озорные всегда,
Их можно губами ловить и глотать с наслажденьем,
И шлёпать по лужам, в которых сусальна вода,
Любуясь плывущим размытым чуть-чуть отраженьем.

А в городе детства летят облака высоко,
Шары золотые колышутся в парках дремотно,
И ты в небеса на качелях взмываешь легко,
Смеёшься, а сердце стучится в груди беззаботно…

Танец Ангелов
Лост Соул
В малиновом тумане предрассветном
Два ангела прекрасных танцевали,
Скользя в потоках ласкового ветра.
Два ангела: Восторга и Печали.
Восторга ангел был лучист и светел,
Подобен солнцу в ласковой лазури
Небес. Печали ангел словно пепел
И крылья цвета неба перед бурей.
И это необычное явление
Я наблюдала, затаив дыханье.
Переплетенье рук, прикосновенья
И крыльев невесомых трепетанье.
Небесных струн волшебное звучание
Прекрасный танец тот сопровождало.
Волшебный танец – ритуал прощания
С душой, что путь земной свой завершала.
Она стояла в легком белом платье,
Прощаясь с тем, что дорого ей было.
И ангелы, укрыв ее в объятиях,
Ей в утешение крылья подарили.
Вот первый солнца луч прорезал небо
И чудное видение растворилось.
Что это было? Быль, а может небыль
И ангелы мне только лишь приснились…
Но повелось годами и веками,
Что нас ведут с рождения до могилы
Печали ангел с грустными глазами
И с ним восторга ангел легкокрылый

Свой мир создай вокруг себя
Одним движеньем четкой мысли,
Смахни небрежным взмахом кисти
Завесу мутную дождя.

Сознанье скорых перемен
Прими сейчас легко и мудро:
Приходит солнечное утро
Ненастью серому взамен.

Перед тобой открыта дверь,
В простор святого вдохновенья
Входи - в минуту откровенья,
В простую истину поверь:

Лелея вольные мечты,
Свои желанья выбирая,
Возможно сам не понимая
Так создаешь реальность ты.

Хоть раз спокойно посмотри
На свои мысли, убежденья;
Все, что вокруг – лишь отраженье
Того, что носишь ты внутри.

Я лучше буду тихим огоньком,
Я жаром никого не обожгу.
Я буду маленьким, но теплым угольком,
Чтоб согревать собою всех вокруг.
Попробуйте мне душу покажите,
Которая не хочет теплоты,
Не хочет быть услышанной, открытой
Не хочет ощутить всей полноты любви?…
А впрочем, не ищите – бесполезно!
Ведь все хотят, чтоб понимали их,
Чтоб верили в их силы, совершенство
Без всяких «если…», «может быть…», «прости"
Вот потому я постараюсь стать –
Тем угольком, который, не сгорая,
Старается душою всех понять,
И кто замерз любовью согревает.
Одной души на всю планету мало,
Но для друзей в ней хватит теплоты…
Вы приходите, я вам очень рада,
От сердца все желания мои!

Жила-была моя душа И многих грела.
И не имела ни шиша - такое дело.
Она хотела все успеть - она горела,
Она желала песни петь… И, кстати, пела.
Но тот, кто знает все сполна, кто все оплатит,
Сказал,что не ко времени она, она некстати.
И чтоб себя не бередить, минуя мели,
Она пошла, пошла бродить, как по панели.
Чего греха таить - лгала... И издевалась,
Но одного вот не смогла - не изменялась.
Меня кусочек небольшой от предков звонкий,
Она мечтала быть душой, а не душонкой.
Жила подонков не боясь, в стихи играя,
А что ее макали в грязь, она не знает.
А то, что вся ее родня в каменоломнях,
Она, не слушаясь меня, все помнит, помнит.
Болит, поет и кровоточит совсем безслёзно,
И не молчит, все не молчит, хоть знает - поздно.
И объясняет мне - до дна, дойди до края...
Не изменяйся - ты нужна мне лишь такая!

Приходят дни, уходят ночи...
А сердце любит и зовёт.
Ты знаешь... где-то рядом очень
Тебя всё время... кто-то ждет...
И кто-то... имя в сердце держит...
Храня, как талисман, в груди...
И шепчет тихо ( вдруг услышишь):
" Я так скучаю. . .приходи..."
И ты придешь, услышав будто...
И будешь лаской обжигать...
И как туман растаешь утром...
А кто-то... снова будет ждать.
И поплывут за днями ночи...
Любовь не вырвать из груди...
Всё шепчет кто-то... тихо очень:
" Я так скучаю. . ."приходи..."
Прох одят дни, проходят ночи...
А сердце любит и зовет...
Ты знаешь... где-то рядом очень...
Тебя уже... никто не ждёт...
Но сердце-то любовью дышит...
Боясь... хоть каплю потерять...
" Я так...хочу...тебя...обнять!

Старею
не по дням, а по часам
Я в этой жизни быстротечной,
А мне бы поглядеть по сторонам,
Увидеть солнце, стать беспечной…
Расправить бы мне крылья за спиной,
И улететь в туманное далеко,
Покончить с надоевшею тоской,
Понять, что хорошо, что плохо...
Вспять побежит река морщин,
Печали, огорчений и болезней,
Не буду прятать я седин,
Ведь быть естественной полезней…
Лишь шлейф духов оставив за собой,
Я медленно спущусь с небес на землю,
Ведь мой герой зовет меня домой,
Хотела… не случилось… а вот если б…
«Ну постарела… полетала»,- говорит,
«Потешила фантазии…Довольно!
Тебе лечить еще радикулит,
Забыла, что ли, как бывает больно?»
Отвечу: «Ненавижу приземленность!»
(Ведь я красавица в душе),
«Красивым женщинам так свойственна влюбленность,
Всегда себя держать на высоте!»

Они уходят
без возврата-Неповторимые года.
А мы ведь думали когда то,
Что будем молоды всегда.
А нам казалось год от года,
Когда врывалась в мир весна,
Что нас помилует природа,
Что нас не тронет седина.
Уходят годы осторожно.
Мы не сдаём своих высот...
И только зеркало безбожно
Наш возраст всё же выдаёт.
Очки опять на переносице,
я погружаюсь в интернет,
и сразу память переносится
за тридевять...за тридцать лет.
Смотрю на фото одноклассника,
вздыхаю и не узнаю,
вникая в правила негласные,
я рядом вешаю свою.
И он,увидев фото издали,
во многом тоже будет прав,
когда,вздохнув,оценку выставит,
лишь по фамилии узнав...